Тайлер проснулся в кровати рядом со своей девушкой Холли. Продолжительно зевнув, он огляделся вокруг. Гостиная ему напоминала о вчерашней вечеринке пустыми и полупустыми банками и бутылками, разорванными пакетами из-под чипсов, обёртками и этикетками,P разбросанными везде. Как бы то ни было, сегодня он не чувствовал ни головной боли, ни сушняка, ни угрызений совести. Ему исполнилось тридцать, но он не чувствовал изменений. Тайлер Кристенсен скинул с себя красное шёлковое одеяло и, запустив левую руку в чёрные волосы Холли, посмотрел на неё. Но Холли ещё спала. Другую руку он сунул под одеяло и запустил ей в трусики.
Артём сейчас не помнил, о чём он думал в миг, когда Кира обернулась и посмотрела на него безмолвно, посмотрела в его глаза. Это было как в кино, так странно и будто не с ним. Батурин не оборачивался,P она была уверена в том, что он не обернётся. Несмотря на то, что Батурин тогда ещё был Артёму Бунину другом, последний всё же не отрицал того, что его товарищ слишком глуп, чтобы замечать какие-то отклонения. Артём всегда говорил, чтоP судьба научила его быть всегда настороже, и что лишний раз обернуться несложно, порой это стартовая точка контратаки.
29 декабря 2003 года Андрей Бадин на остановке «ЮУрГУ» сел в автобус пятнадцатого маршрута. Он предъявил кондуктору студенческий билет с проездным и взялся за спинку сидения.
Ссора для них была настолько ужасна, насколько ужасна война для людей. Он наговорил ей гадостей, от которых было тошно на сердце, и чтобы разобраться в себе они решили расстаться на время; понять свои чувства вот, что требовалось обеим. Прошло некоторое время и девушка поняла, за что любимый сказал столь неприятные вещи. Дело в том, что люди в первую очередь эгоисты, многие из них переросли в собственников, а часть собственников стала тиранами. Их не так много, но они все же существуют. Она была собственницей.
Ладно, погнали! И погнали. Навстречу танкам. Идут, хохочут, орут Ну, пацаны они пацаны и есть. Герои-панфиловцы, драть их некому. Но в окоп все-таки успели спрыгнуть. В последний момент. А потом чуть ли не до вечера вылезти не могли. Выглянут а на них чудище железное несется, ревет, гусеницами скрежещет! А уж когда по мишеням из орудий начали садить!..
Никогда не расставайся с мыслью о каштанах, ты же их любишь, говорил ему шепелявый старьёвщик, седовласый старик с незначительными претензиями на жизнь, чем дольше ты о них думаешь, тем сильнее тебя будет одолевать голод. А голод, если его правильно подогревать, идёт только на пользу. Всем. И тебе, в частности.
Уже целый день я бродил по этому необычно красивому Городу, вдоль и поперек поросшему поющими вьюнками безмятежности. Они сползали с покрытых мягким и теплым мхом треугольных крыш, вились в клубки анонимных заговорщиков, и, устроившись на подоконниках, наблюдали за неокрепшими еще в своей вере в себя, людей.
Карета скорой помощи неслась по немноголюдной ночной улице. Сирена отражалась от стоящих по бокам дороги зданий и создавала такой резонанс, что крысы дохли в канализации. Подобные ощущения не покидали и бригаду, везущую некрасивую, все время вопящую, девушку в родильный дом. Этот самый вопль выводил из себя всех: и врачей, и водителя.
Её звали Анжелина. Она была красива. Когда-то. Когда-то она хорошо владела своим телом, так как была стриптезёршей. Лучшей в Центральном Районе. Когда-то она мечтала уехать отсюда. Забрать ребёнка своего сына из приюта и уехать в новую, лучшую жизнь. Когда-то она мечтала обо всём этом. Когда-то, когда она была жива.
